Утопленники. Побег (вступление)

Добавлено: 14.10.2012

Хотите сказку на ночь? Я расскажу. Только эта сказка немного другая. Взрослая.

Меня зовут Тереза. Довольно странное имя, не знаю, при каких обстоятельствах для меня его выбрали. Я стою голая перед зеркалом. И когда моя грудь успела так увеличиться? Мое лицо некрасиво, я не знаю, сколько мне лет, я не видела мужчин, но слышала рассказы о них. Много. О них рассказывала надзирательница Похоть. Постоянно. У нее были хитрые кошачьи глаза, длинные вьющиеся рыжие волосы, и ее возраст было невозможно определить. Она жила со мной, пока я росла, но в ее взгляде постоянно была шальная девчачья искорка. Я ни с кем не разговаривала и забыла, как звучит мой голос. Сейчас я осторожно ступала по скользкому полу, пока не приблизилась к бассейну. Потом я прыгнула в объятия голубой воды, холод которой пробирал до костей. Я испытывала страх, потому что на самом деле это не вода, а что-то иное. Что-то такое, чего я еще не знаю. Вокруг стояла тишина, и всплески, которые изредка создавала я, разрушали ее.
Я поплавала пару секунд, но уже зарядилась страхом и напоследок решила окунуться с головой, достать рукой до самого дна и ощутить все это еще больше. Я нырнула и сердце, казалось, вот-вот разорвет виски своим стоном. Дыхания могло хватить на большое количество времени, я подняла голову вверх и увидела человеческие ноги. На долю секунды мне показалось, что здесь есть еще кто-то и радость одолела мною, но мой разум не дал мне насладиться этим, напомнив мне о моем положении.
Я попыталась схватить человека за ноги, но осталась с куском кожи в руках, она отваливалась словно шелуха. Я нахмурилась и освободила свою голову от воды. Я перевернула человека лицом к себе и замерла. Он был мертв, а его тело гнило. Его лицо – гримаса смерти и ужаса. Язык опух и большим куском норовил вот-вот вывалиться изо рта, второй глаз куда-то делся, а тот, что остался, стал серого цвета покрытый безжизненной пленкой. Это была девушка, и ее лоб был белого-белого цвета, однако все, что ниже носа - коричневого. Опарышей, вылезавших изо лба, рта и носа не было. Насмотревшись на девушку вдоволь, я отпустила ее и вылезла из воды. Я видела, как трупы часто сменяли друг друга, мне было интересно. Я разглядывала их, и не могла представить живыми, им так шел костюм смерти. Как говорила вторая надзирательница Обжорство, их убивали за плохое поведение.
Что значит плохое поведение, я также не знала. У всех надзирательниц было свое представление, и они им пудрили мне мозги.
Меня звали ужинать, как-то резко на улице стало темно и пугающие силуэты деревьев бились в стекло, будто за стенами этого здания еще страшнее и они просили помощи. Я передернулась, было жутковато, не от обстановки, а от моих мыслей. Я пойду на риск. Слишком страшно. Меня позвала третья надзирательница Злость, и я поторопилась, потому что знала, что лучше не испытывать ее терпения.
Я тихонько села на пол, держа в руках небольшой кусочек черного хлеба и стакан простой вкусной воды. А за столом сидели три надзирательницы, в воздухе витал тошнотворный запах мяса, вина и еще чего-то непонятного. Ужасно толстая Обжорство ела нетерпеливо, запихивая себе в рот все, что попадает, давилась этим, куски вылетали из горла и со шлепком падали на пол. А она все ела. Похоть пила вино и ела яблоко, а Злость что-то громко кричала им. Я пыталась не слушать, не смотреть. Сидеть на кафельном полу было очень холодно, тем более что я была обнаженная. Я молча встала и ушла наверх по винтовой лестнице, готовясь к тому, что я совершу ночью.
Я лежала на твердой постели с широко распахнутыми глазами, пока со стороны бассейна не послышался стон умерших, значит время уже за полночь. Я тихо встала, потому что пол казался холоднее, чем обычно. Я мысленно приказала сердцу стучаться потише, потому что оно могло разбудить надзирательниц. Первой комнатой - была комната Похоти. Она лежала в окружении своих собак, но когда я сошла к ней – все проснулись. Ее собаки слишком хорошо поддавались дрессировке, которой я втихомолку занималась с ними на протяжении долгого времени. Они надругались над ней до смерти. Я подождала пока она растает, и направилась в комнату Обжорства, где я пихала ей в рот еду, пока она не наелась до смерти. Последняя была Злость. Я никогда не произнесла и звука, который было адресован ей, потому что ее это раздражало. Сейчас же я запела. Она зажимала уши руками, просила остановиться, но я повышала тональность, пока та не надулась и не лопнула как шарик. Теперь пора спешить, осталось не так много времени. Я бежала через весь лес, царапая ноги, а деревья вслед будто кричали мне «Остановись». Луна освещала путь, делая лес еще страшнее. Но я ни за что не вернусь назад.
Не знаю, как долго я выбиралась из леса, прежде чем мне открылся темный город, с тусклым фонарем и асфальтом с лужами. Я ахнула. Это было намного красивее того надоедливого жуткого леса, который я постоянно видела через свое окно. Я увидела человека, который стоял спиной ко мне, и кинулась к нему. Просто поговорить, посмотреть на живого.
-Здравствуйте, - тихо обратилась я, и человек обернулся. Я распахнула глаза. Это был он. Это был мужчина. Он был молодым и очень красивым. Таким красивым, что даже завораживало. И еще от него приятно пахло и как-то даже притягивало.
-Привет, - он улыбнулся прекрасной улыбкой, и я покачнулась, - я ждал тебя. Почему ты не одета?
-Там где я жила я не ходила в одежде.
-Одень, - он снял свой плащ и положил мне на плечи, - как тебя зовут?
-Тереза, - ответила я, заинтересовавшись плащом, - а тебя?
-А меня Мавр, - мы же вроде были с ним знакомы, я уверена в этом.
Я сказала тихо, почти шепотом:
-Мавр, красивое имя, у меня ассоциируется с гордостью и неприступностью.
-А у меня Тереза с добротой и теплом, - Мавр не переставал улыбаться.
Я бы просто смотрела на него часами, но все же решила напомнить о его обещании.