что плохо, а что еще хуже - ГЛАВА 7, последняя (1-6 главы - на пять страниц назад)))

Глава 7
«Реакция человека на проблему, кажущуюся непреодолимой. »

Следующий день был воскресеньем. Последний день осени – 30 ноября. Я как будто не мог проснуться полдня. Ходил, как замороженный. Ничего у меня не получалось. Пару раз обжегся, пока пытался позавтракать. Ел я скорее инстинктивно, мне ничего в горло не лезло. Разбил кружку. Пару раз долбанулся головой обо всякие открытые дверцы шкафчиков и окон. Никогда такого не было, а уж несколько раз за утро… Побил ноги обо все кровати и косяки. Уронил мобильный -- разбился экран. Комп завис. Задел зеркало, упало с подоконника, разбилось... где-то я слышал, что это к смерти близких людей. Бред... Я просто растерялся от такого начала дня. Ничего не хотелось делать, да и я заранее знал, что не получится. Руки опустились. Поэтому я просто валялся на кровати и тупо разглядывал потолок. Весь день я нервничал и психовал просто так, что-то меня тревожило, настораживало, хотя никаких поводов не было. Стены давили на меня. Я не знал, куда деться. Постоянно думал о тебе. Впервые я испытал такую странную тревогу, и это было страшно. Этот ебанный день впивался в меня когтями, и сердце замирало каждый раз, когда вспоминал тебя.
И вот часа в два мой мобильный зазвонил. Это была ты.
-- да, - я поднял трубку, но ты ничего не ответила. – Алло, Даш. Это ты? – но в ответ лишь молчание. Я только еле слышал твое тяжелое дыхание. – Даша, чего ты молчишь?
Ты вроде бы всхлипывала.
-- Даш, ты слышишь меня? Алло…
-- я... я люблю тебя... – наконец тихо и придушенно сказала ты.
-- я тебя тоже... – на автомате ответил я и притих, ожидая, что ты скажешь дальше.
-- прости... прости меня, пожалуйста, – голос у тебя был дрожащий и немного охрипший.
-- что? Ты о чем? За что простить? – не понимал я, а сердце между тем уже замерло в ожидании плохого.
-- извини, пожалуйста. Я очень тебя люблю, и буду любить всегда, где бы не была моя душа. Прости... – и гудки, гудки... невыносимо громкие.
Мне стало страшно. Губы онемели. Я стал набирать тебе, но ты была уже недоступна. Дома никто не поднимал. «Что-то мне это не нравиться...» - пронеслось в голове, а руки уже тряслись. Я даже не хотел об этом думать, просто быстро выбежал из квартиры и побежал в сторону твоего дома. «Нет, конечно, ничего не случиться!» - уверял я себя, но бежал все быстрее. Люди смотрели на меня своими пустыми глазами с удивлением. Куртка на мне была напялена на ходу на одно плечо, и я на бегу пытался поймать второй рукав; шнурки выбились из тапок и тянулись за мной по мокрому, грязному снегу. Еще и с неба летели, кидаемые из стороны в сторону, мокрые серые хлопья, били в лицо. Я не помню, за сколько я добежал до твоего дома, не обращая внимания на лужи и грязь, но очень быстро – это точно. Вот она, твоя желтая двенадцатиэтажка. Еще не добежав до твоего двора, я услышал самый страшный для меня в тот момент звук – вой сирены. С противоположной стороны, с улицы, с проезжей части быстро выехала «скорая» и исчезла за твоим домом. За ней ехала милицейская машина. У меня в висках застучала кровь, ноги онемели, но сами побежали за твой дом. Все вокруг как-то сливалось и смешивалось. Добежав до косяка дома и увидев то, что происходило за ним, я замер. Захотелось проснуться или убежать обратно и понять, что ничего этого нет. Там, на равнодушном снегу, лежала ты. Вот перед глазами пролетает все хорошее, что было с тобой. Я растерялся. Казалось, что все пространства смешались в одно. Свет догонял звук. Только с губ слетел какой-то придушенный стон, голова закружилась, и ноги перестали держать. Ужас и страх сжали горло какой-то холодной рукой. Я схватился за стену, чтобы не упасть. Не сводил с тебя глаз. Не помню, как подбежал к тебе. Такая же, как всегда... только под тобой снег бордовый. На фоне всей этой серости, как случайный мазок, ошибка художника... так и есть, это ошибка... И ты… уже мертвая. Я не мог этого видеть. Сердце разрывалось на мелкие куски. А внутри что-то росло и росло, что-то мешало дышать и рвалось наружу… моя душа…Все вокруг вспыхнуло и, потеряв краски, стало, как в черно-белом кино. Я ничего не слышал, не видел, только твое бледное лицо. Все измерения смешались в одно. Упал рядом с тобой на колени, разрыдался. Взял твою руку. Холодная. Я не мог дышать – так изнутри все давило, вся боль, слезы. Я закричал, начал тебя обнимать, рыдал в истерике. Перед глазами все плыло от пелены слез.
-- НЕЕТ!!! Почему?! Нет, нет, нет!!!! Даша, проснись... – вскоре я не мог даже кричать, просто с надрывом шептал тебе, захлебываясь слезами, – пожалуйста, этого не может быть... Ты мне нужна, не уходи, вернись!!!! Я люблю тебя, Даша. Даша... нет, нет.... что же ты наделала?..
Я дотронулся своими губами до твоих: холодные, уже не твои совсем. Я не верил, что это происходит со мной. Подбежали врачи, начали меня оттаскивать. Не помню, кажется, я их пихал, брыкался, орал что-то, вырывался. Около минуты они стояли около тебя, потом положили на носилки, накрыли с головой и понесли к машине. Неужели тебя больше нет?!
-- НЕЕЕЕЕТ!!!!! ДАША!!НЕТ!.... – все пытался я вырваться из рук врачей. Они что-то мне говорили, но я не слышал. До руки дотронулся холод: врач закосал рукав моей куртки и что-то колол мне в вену.
-- спокойнее, молодой человек. Сейчас станет легче, – ворвались в сознание как будто издалека, из-за стенки, слова врача. Я взглянул на обоих, но они не смотрели мне в глаза. Какое «спокойнее», какое «легче»?! Я посмотрел на машину: были видны только подошвы твоих кедов. Дверцу прикрыли. Теперь ничего. Неужели это все? Врачи, наконец, отошли от меня. Я сидел на коленях в мокрой слякоти, а передо мной все еще растекалось пятно твоей крови. Ужасная боль, которая разрывает на куски... казалось, что она переросла в физическую… я задыхался и захлебывался. Поднял голову в небо: серое, равнодушное, безжизненное. Голые деревья тянут кривые ветви вверх, в никуда.
-- ЗА ЧТООО ???!!!! АААххааааа!!!!!!!!....– со всей силы, что могла и не могла остаться, заорал я в небо. Вороны сорвались с ветвей и переполошено полетели по двору. Врачи что-то говорили мне, успокаивали, но я отбивался от них. Как они не понимают? Я потерял тебя!.. ты ушла. НАВСЕГДА. Тебя больше нет. Не было больше сил ни на что. Я упал в снег, и рыдал, что-то визжал, хоть давно уже сорвал голос, пытался объяснить им, как я тебя люблю. Потом резко замолчал. Говорить нечего. Позволил им себя поднять. Вот приехали твои родители. Мама в ужасной истерике, потеряла сознание, но быстро пришла в себя. Отец тоже, кажется, плакал. Я смотрел на все это, но ничего не мог понять. Все это на самом деле? Мои мысли текли очень медленно и не хотя, все вокруг было, как в замедленном режиме. Веки стали тяжелыми, но спать не хотелось. Я перестал рыдать, но слезы, много слез, текли по щекам, и я нервно всхлипывал, давясь ими. А внутри… пустота. Хотя хотелось зареветь так, чтоб весь мир услышал, но внутри была режущая пустота. Ничего. Не было сил пошевелиться. Не было сил даже, чтобы просто умереть в этот момент…
Приехала моя мама. Мне было лень думать о том, кто ей позвонил и как, да и это было неважно. Она обняла меня, сказала:
-- Сережа, мальчик мой... ты как?
«все заебись, мама... лучше не бывает...» - мысленно ответил я на самый глупый тогда вопрос, но вслух ничего не сказал. Меня усадили в нашу машину, мама стала говорить с врачом. Я через открытую дверь смотрел на машину скорой помощи. Около нее стояли твои родители, два врача, какие-то две тетки и усатый мужик, одетые по-домашнему с накинутыми на плечи куртками что-то говорили менту, который это записывал. На противоположной стороне двора стояли так называемые «зеваки». Второй милиционер пытался их разогнать. А я смотрел на закрытую машину и думал, что ты там лежишь, мертвая... неужели я тебя больше не увижу, неужели ты мне больше не улыбнешься?.. ты ушла. Зачем? О чем думала? Наверное, было невыносимо, хуже, чем всегда. Почему я не оказался здесь раньше? Вдруг ты стояла, ждала, что приду, остановлю? Но нет, ты не ждала, я не оказался... ТЕБЯ НЕТ. ТЕБЯ НЕТ. ТЕБЯ НЕТ. ТЕБЯ НЕТ. ТЕБЯ НЕТ. ТЕБЯ НЕТ. ТЕБЯ НЕТ. ТЕБЯ НЕТ. ТЕБЯ НЕТ. НЕТ!!! Я повторял это про себя, чтобы понять, потому что до сих пор не верил. НЕ ВЕРИЛ. Что сейчас происходит? Нет, это не правда. Это сон. Сейчас я проснусь, улыбнусь этому кошмару, позвоню тебе и скажу, как люблю тебя. ты не могла умереть. Не могла. Только не ты. Я ненавидел тебя за это. Ты меня оставила. Вот так просто. Что я буду теперь делать? Ничего, я не смогу без тебя жить. Что значит «жить без тебя»? я уже разучился. Подошел милиционер, начал что-то спрашивать, я даже не пытался его слушать, не сводил взгляда с дверцы, за которой ты. Подошла моя мама, стала что-то быстро ему говорить. Я давно перестал даже всхлипывать, стал каким-то тормозом. Сидел, тупо молчал и смотрел в одну точку. Но никто тогда не мог понять, что скрывалось под этой маской безжизненности. Изнутри все как будто рвалось ржавым лезвием, тоска и боль щемили душу. Невыносимо.
-- что вы мне вкололи? – не своим охрипшим голосом спросил я у стоящего рядом доктора, не отводя взгляда.
-- просто успокоительное, – ответил тот и направился к «скорой». Все сели по машинам. Мама захлопнула дверцу, села за руль:
-- поехали домой... – вздохнула она и начала выруливать из двора вслед за «скорой». Повернули в другую сторону. Я повернулся и через заднее стекло смотрел на удаляющуюся «скорую». Это все? Ничего больше не будет? Кажется, здесь кончилась и моя жизнь. Домой я приехал пустой. Завалился на кровать. Слезы. Горячие. Стекают по лицу и обжигают. Что-то внутри оборвалось. Я потерял реальность. Я был там, с тобой, в прошлом. Но не здесь, не в страхе, серости, пустоте. Когда я понимал, что тебя нет, в сердце будто втыркивали нож и ворочали из стороны в сторону, и я корчился на кровати, обхватив себя руками. Все разрывала боль. Горло сжималось, не давая проходить воздуху. А зачем мне дышать им, если ты им уже не дышишь?.. глаза болели от слез. В комнате мертвая тишина, и только мои вздохи нарушали ее. Я уходил в себя. Губы и руки дрожали. Весь остаток дня я не встал с кровати. Это был этакий пик странной боли, ничего не знающей и не понимающей. Все чувства в вперемешку, ничего не понятно, и только внутри что-то постоянно вздрагивает и причиняет адскую боль. Что это? Это мое сердце вздрагивает… Зашла мама, начала что-то говорить о том, что понимает, но что это не конец и надо жить дальше. Обняла. Я не вслушивался. Нет, милая мама, ты не понимаешь. Это и есть конец. Что мне ваши слова? Я не хотел этого слушать. Каждая секунда была наполнена болью. Каждое слово было мукой. Пытаясь не сорваться, я выдавил из себя:
-- мам, выйди, пожалуйста. Я хочу побыть один.
-- конечно…
Мама вышла. Я зажмурился. Опять твое лицо. Бледное. Я вцепился в волосы руками и придушенно завыл. Слишком много боли. Нельзя вынести. Взглянул на окно: уже ночь. Встал, вышел на балкон. Небо… звездное. Ты там? Не может быть. Ты моя. Но тебя нет. Бред. Я просто брежу. Я был зол на тебя. тебя уже ничего в этом мире не волновало. Даже я и моя боль. А может я ошибаюсь? Может, ты сейчас смотришь на меня? А может ждешь? Ведь мы должны быть вместе? В ту ночь я думал о том, чтобы пойти туда же, где ты в серьез. А потом вдруг мысль: а где ты? Кто знает? С чего я взял, что мы там встретимся? С чего взял, что там не больно? Может, там ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕТ. Ни тебя, ни меня, ни нашей любви. Ничего.
Всю ночь я простоял на балконе. Спрашивал у неба: за что и почему? Плакал, ничего не осознавая. Вспоминал наши дни и ночи и понимал, что ты не могла умереть. Все должно быть, как прежде. Наверное поэтому с приходом утра я собрался в колледж. Потому что все это шутка. А сегодня понедельник. И надо идти на пары. Как обычно. Как всегда. Я вышел в коридор, кое-как причесал волосы руками.
-- ты куда? – осторожно спросила мама, выйдя из комнаты.
-- в колледж, – с дрожью в голосе ответил я.
-- это не обязательно. Если не хочешь, не иди…
Я ничего не ответил, только на секунду взглянул ей в глаза. Там была только жалость ко мне и страх за меня. Я не выдержал, отвернулся и вышел на улицу. Там было спокойно. Снег тихо падал, облака медленно плыли, не проснувшиеся люди спешили, спешили. Я шел медленно. Голова была пустая. Может, мне это все действительно показалось? Я опустил глаза. Тапки мокрые, на них комки грязи. Тут же перед глазами вновь пронеслись картинки: ты, твой двор, кровь, скорая, я на коленях в снегу… нет, не показалось. Это было. И это была ты. Зачем ты это сделала? Вот впереди идет девушка, как на тебя похожа… у меня замерло сердце. Она поворачивается к своей подруге… нет, конечно, это не ты. Тебя вообще больше нет. Не хочу в это верить. Хотелось СОЧИНИТЬ свой мир, прекрасный и беззаботный. Но реальность царапалась так больно, что не давала уснуть…
Не могу. Опять слезы. Иду на автомате. Еду в метро. Просто тащусь по этому серому дню, потому что так надо. Люди на меня странно смотрят. А я на них… и вообще на весь этот мир и… что я вижу? Что моей боли никто не понимает.. просто не врубаются. Что я один такой в этом поезде. Но во мне столько боли, что на всех хватит с излишком. Подошел к колледжу. У входа встретил Максима.
-- даров!.. – он заметил мои слезы, – ты чего, Сергей?
-- Даша… она… вчера… - не могу это сказать, язык не поворачивается.
-- что, кинула тебя? – предположил Макс.
-- если бы… - сказал я шепотом, глядя в небо. И громче:
-- да, кинула… навсегда. Ее больше нет. Она умерла, – в тот раз, услышав это вслух, хоть и от себя самого, я, кажется, понял это не только головой, но и сердцем. Принял это, как глупую и страшную неизбежность.
-- что? Как? – не врубался Максим, может, думал, что это ты для меня умерла.
-- вчера… спрыгнула с… крыши своего дома, - не могу сдержать слез. Макс молчал. Я бы тоже, наверное, молчал на его месте. А у меня ком в горле все рос и рос. Он положил мне руку на плечо. Я проглотил слезы и вошел в колледж. На паре я ничего не слышал. Сидел сам в себе. Даже число не смог написать: дрожь в руках не унималась. Опять думал о тебе. Вдруг, наверное, единственная разумная мысль. Мысль о похоронах. Ведь..это как? Придти и смотреть как тебя закапывают? Нет, конечно, я не выдержу этого, ведь это значит навсегда забыть о мысли, что ты не умерла. А с другой стороны, не пойди я туда… значит… я больше вообще никогда не увижу тебя? Я не мог ни до чего додуматься, не мог решить идти мне туда или нет, мысли не хотели вязаться, в голове была какая-то каша.
Хочу к тебе. Хочу дотронуться до тебя. Хочу услышать твой голос. Нет, не хочу мириться с тем, что я теперь один! Приступ тупой злости на весь мир, на Бога, если он есть. Нет, его нет. Разве можно убить такого ангела? Или он просто забрал тебя к себе? Ну я не могу этого стерпеть. С размаху воткнул ручку в исписанные тетрадные листы. До боли сжал кулаки, порвал тетрадь. Опять приступ режущей боли, непонимания. Почему это происходит со мной?! Закрыл глаза, увидел тебя, раньше – счастливую, и вчера – холодную. В сердце защемило. Чтобы не разреветься, закусил губу. Макс легко пихнул в бок:
-- эй, Сергей… ты чего?..
Я повернулся. Глаза у него были какие-то испуганные. На помятых страницах моей тетради горела алым цветом капля крови. Я дотронулся до губы – на пальцах осталась кровь. Ни черта не могу делать! Никого не могу видеть! Я схватил сумку и быстро побежал к двери.
-- ты куда это, Сергей? – спросила математица.
-- простите… - выдавил я, вылетая за дверь.
Выбежал на улицу. И пойти некуда… через три часа бессмысленного шляния по улицам, я остановился у киоска. Купил пива. Зашел в парк, сел на скамейку, где мы в последний раз были вместе… опять все изнутри давит и хочет наружу вырваться. Слезы… как они надоели. Пустые, ненужные, все равно легче не становится, но сдерживать их невозможно. Пусть льются. Я быстро опьянел. Может, от боли? Слишком много ее было для меня одного.
-- может у тебя сигарета будет? – неожиданно для себя самого спросил я у проходящего мимо парня. Он протянул мне сигарету. – Спасибо…
Я же не курю! Какая разница… сегодня – это не я. Зажигалка у меня всегда была с собой. Не знаю зачем. Я затянулся. Дым, расслабляя тело, приятно расползался по легким. Голова слегка закружилась. При тебе я курил пару раз. Всех девушек это бесит, но ты – не «все». Ты говорила, что тебе нравится, как я курю. Что в этом что-то есть, если только не брать это в привычку. Впервые за последние сутки я расслабился. Сполз по скамейке, уже полулежа на ней, смотрел в небо и выпускал изо рта струи дыма. Небо уже темнело. Как время уходит – я его даже не замечал. Закрыл глаза. Я уже привык, что когда я их закрываю, то всегда появляешься ты. Вот и тогда рядом вновь сидела ты. Как в последний раз, на этой же скамейке. Я открыл глаза, но ты не исчезла. Я был пьян, ни о чем не думал, просто смотрел на тебя. Ты смотрела мне в глаза и слегка улыбалась. Я начал тянуть руку к твоему лицу, но ты отодвинулась.
-- Дашка… - практически одними губами прошептал я.
Об мои ноги кто-то потерся. Я опустил глаза: кошка. Такая же черная кошка, как в вечер перед твоим срывом. Или та же? Я опять поднял голову, но тебя уже, конечно, не было. Растаяла. Я шмыгнул носом и взглянул на бутылку. Интересно, это от пива глюки или потому что я так хочу тебя увидеть? Я долго еще сидел на этой скамейке, но потом зазвонил мой телефон. Мама…
-- Сережа, где ты? Когда домой собираешься? Я же волнуюсь… уже поздно.
-- мам, я приду, а когда – неважно, ладно? – Сказал я и не дожидаясь ответа положил трубку. На фоне твоя фотка. А в справочнике первой записью твой номер. И что мне теперь с ней делать – вдруг подумал я и полностью растерялся. Так хотелось набрать этот номер и рассмеяться. Но там уже никто не ответит. И что? Мне теперь удалить запись? Удалить твое имя своими руками?! Как будто тебя и не было?... я зачем-то полез в сумку за плеером. Знаю же, что от музыки только хуже станет, но все равно… в наушниках конечно заиграло что-то медленно, лирическое и акустическое… вдруг знакомый рисунок резанул глаза: у меня в сумке лежала твоя тетрадь, та самая, которую ты всегда таскала с собой и никому не давала. Помню, была плохая погода и ты попросила положить ее ко мне в сумку. И забыла… или ты специально?... дрожащими руками я достал из сумки тетрадь с помятыми краями и прижал к себе. Она обжигала, и дыхание у меня перехватило. Я поднес ее к лицу: она все еще пахла тобой… я медленно открыл ее. Твои рисунки, твои стихи… такие обжигающие болью! Тебе было так больно… тебе было так плохо… почему я этого не заметил?! Только теперь я почему-то понял, что абсолютно тебя не знал… не знал, насколько ты хрупкий человек, не знал, что тебя так легко сломать. Потому что невозможно, нельзя было жить в этом мире с такими эмоциями.. Музыка… я ее чувствовал сейчас… каждый дэцибел разрывал и выворачивал душу наизнанку, каждая нота взрывала мозг… Я не уберег тебя. Руки опустились. Я смотрел прямо, ничего не видя, стеклянным взглядом. Мне не хватало твоих глаз, чтобы что-нибудь видеть…
Я не выдержал и вырвал наушники из ушей и со всей силы швырнул плеер куда-то в кусты, подальше, ни на секунду не задумавшись… только легче от этого не стало. Мелодия в голове, казалось, играла еще отчетливей. Тетрадь лежала на коленях, и ветер медленно перелистывал ее страницы. Я вновь взглянул на нее. Вот какое-то безумное сборище мелких рисунков уместились на одной странице: сердечек, завиточков, глаз, бабочек, людишек, каких-то деревьев, пауков и т.д. но все они вместе хорошо смотрелись. Ты отлично рисовала. Здесь же было множество надписей, большая из них размещалась посередине: My Emo-World, а вокруг было много мелких: pain, blood, hate, solitude, cry, tears, love, music, senses.. и тому подобное… сейчас, сейчас я осознавал, как тебе было сложно. Не из-за чего-то, а просто сложно, так получилось… я сейчас увидел твой мир, тот мир, в который ты так старательно никого не пускала… НУ ПОЧЕМУ ТОЛЬКО СЕЙЧАС???!!... все внутри скручивалось и дрожало, а люди все бросали непонимающие взгляды, но я даже не обращал внимания… На лице вдруг расплылась идиотская ухмылка. Да, мне стало смешно. Смешно от того, насколько все просто, а я ничего не сделал, не увидел, не уберег… не смог тебя уберечь…..не смог. Вот эта мысль просто убивала все существование, весь смысл. я усмехнулся, вздохнул и…рассмеялся! Это было настолько глупо, что у меня началась истерика. Я смеялся и плакал. Нет, скорее я просто истерил. Я начал сползать по скамейке вниз, почти лег на нее, держаться сил не было, и этот истерический заливистый смех отсекал какие-либо рефлексы. Тут твоя тетрадь сползла с коленей и упала на асфальт, ветер тут же выхватил из нее несколько вложенных листков и начал разносить по тропинке. Моя истерика резко закончилась и я, упав на колени, пополз с серьезным лицом за этими листиками. С бешеной скоростью я их догнал и, схватив, прижал к себе. Все так же на коленках дополз обратно к скамейке, но сил подняться на нее не было. Я сел на землю, прислонившись к скамейке спиной и закрыл глаза, опрокинув голову назад. Было так тревожно, невыносимо, будто кто-то играл на скрипке на струнах моей души. Очень тревожную и напряженную мелодию, и мне казалось, я ее слышал. Слышал. Голова кружилась, казалось я куда-то падаю. Проходящие мимо кидали странные взгляды, но я старался не обращать на них внимания: они уже не из моего мира, им меня не понять сейчас. Это нечестная боль! Ее не должно быть! Как ты могла, ты ведь знала, что мне будет так больно? Наверное, это никогда не уложиться в моей голове. Еще мысли о твоих родителях, друзьях. Безусловно, им сейчас не легче… так зачем это все тогда? Даша, мне безумно плохо…..Даша, я тебя очень люблю…. Даша, я тебя никогда не забуду…. Даша, я буду жить ради тебя, только ради тебя……каждый мой шаг и слово, каждый мой день и вдох.. все только ради тебя.
Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, НЕ СМОТРЯ НИ НА ЧТО.………….

Сегодня, 10 апреля 2008г. в 22:55 я закончила этот рассказ. Начала я его писать 13 апреля 2007 г. 20:32:00. Открыв этот текстовый документ, я просидела за монитором своего компьютера 8544 мин. Никому, никогда и никак не понять, что этот рассказ для меня значит. Никому и никак не понять, что мне пришлось пережить, пока я это писала. Могу сказать только одно: сегодня, 10 апреля 2008г. В 22:55 кончилась и моя жизнь……..

Одиночка.